Дзаэмона, который сидел в медитации, Цунь Гуан тревожить не стал. «Сами справимся», – порешил он. Ему хотелось одержать победу без участия монаха, который вместе с волками представлял грозную силу. «Я ведь и сам кое на что горазд», – так подумал горделивый Цунь Гуан.
Итак, притворную богиню Запада увёл с берега подосланный Цунь Гуаном мальчишка. Оборотень был тому весьма рад. Он тотчас выскочил из своего укрытия и схватил по персику в каждую руку. От плодов преизрядно несло креплёным вином, но беса-оборотня это нисколько не расхолодило. Напротив, он рассудил так: «Правду говорят, бессмертие что вино!»
С этими словами оборотень вонзил все оставшиеся целыми зубы в сладкую мякоть. В три укуса персик исчез в пасти оборотня, и тот сразу потянулся за следующим, одновременно кусая персик, зажатый в другой руке. Спустя несколько мгновений корзина опустела, а оборотень совсем захмелел.
– Я теперь не только бессмертный, – громко сказал он. – Нет мне ни в чём равных! – И оборотень громко икнул.
Притаившийся за камнем Цунь Гуан понял, что настал его черёд. Размахивая посохом, он выскочил на берег. Чжу Люцзы последовал за ним.
– Снова ты, проклятая куница! – возопил оборотень, качаясь на ногах. – Ну теперь я тебе задам!
Его переполняла пьяная храбрость. Он замахнулся, чтобы хорошенько врезать Цунь Гуану, но тот без труда увернулся и вытянул пьяного беса-оборотня по спине. Оборотень не успел ничего поделать, как удар Цунь Гуана достиг цели. Бородатого беса-оборотня отшвырнуло на добрую дюжину шагов, и он покатился по земле, поднимая песчаные облака.
– Попался! – обрадовался Цунь Гуан и снова напрыгнул на своего противника.
От следующего удара бес-оборотень полетел в сторону Чжу Люцзы, который отбил его обратно Цунь Гуану, словно кожаный мяч в деревенской игре. Ну а Цунь Гуан поднял посох над головой и прихлопнул оборотня прямо по макушке.
Посох загудел волшебством и расколол оборотневу голову на две половины. Из каждой половины вылетело облачко смоляного дыма, который тут же растворился, не оставив следа. Оставленное на берегу тело превратилось в надтреснувшую каменную статую. Трещина разошлась по всему камню, и статуя рассыпалась на мелкие части.
– Победа! Победа! – запрыгал от радости Цунь Гуан.
А Чжу Люцзы стоял у пустой корзины и вздыхал. Хотя схватка и была недолгой, она всё же пробудила в странствующем воине аппетит.
– Пойдём перекусим, – предложил он Цунь Гуану и, не дожидаясь ответа, направился обратно в город.
Цунь Гуан последовал за ним.
Жители Нанчаня отблагодарили Цунь Гуана и его спутников с полагающейся щедростью. Ни в одном из трактиров Люцзы теперь не отказывали в еде и выпивке, а Цунь Гуану и остальным городские власти предложили увесистые кошельки, полные золотых монет. Но посланцы богини Запада отказались.
– Помогите нам вниз по реке отправиться, – сказала городскому старосте прекрасная Цинь Бао.
Так и вышло, что спустя несколько дней Цунь Гуан и остальные погрузились на самую быстроходную лодку и отплыли от пристани, где их провожала толпа благодарных горожан.
Цунь Гуан сидел на лодочном носу и размышлял. «Где лисёнок-то мой шастает? Давно его не видел, – подумал он. – Столько произошло, а он и не знает».
Лисёнок же всё это время занимался другим делом. От самого Сурина он по пятам следовал за низеньким колдуном по имени Брикабрей.
Когда Цунь Гуан и его спутники прибыли в Сурин и выгрузились из лодки, что привезла их в столицу княжества Четырёх Рек, лисёнок остался на борту и только поглубже зарылся в бухту причального каната. И так уж получилось, что для своего бегства неудачливый Брикабрей выбрал ту самую лодку, в которой лисёнок и прятался.
Лодка направлялась в Круйтеп, но Брикабрей туда не собирался. Ему достаточно было, чтобы он оказался на приличном расстоянии и от князя Бао Чжу, и от Цунь Гуана. К тому же колдуна порядком укачало на волнах.
На первой же остановке он распрощался с лодочником, который и не подумал вернуть ему разницу в стоимости перевозки. С одной серебряной монетой в кармане колдун отправился бродить по деревне, куда привела его судьба.
Большой трактир с вывеской «Сазан и Фазан» приглянулся Брикабрею, и он решил отдохнуть в гостинице, что находилась прямо над трактиром и принадлежала тем же владельцам. «Передохну пару дней, а потом отправлюсь, куда судьба покажет», – решил он.
Но судьба повернулась к колдуну самой неприглядной частью. Спустившись в трактир на ранний ужин, он чуть было не столкнулся с Чжу Люцзы, который сидел уже в обеденной зале и требовал себе еды и вина.
Брикабрей тотчас же забился в самый дальний и тёмный угол трактира. Оттуда он своими крысиными глазками наблюдал, как во рту Чжу Люцзы исчезают жареные каплуны, а под столом накапливаются пустые глиняные кувшины.
Так Брикабрей сидел до той поры, пока в трактире не показался второй ненавистный колдуну странник – похожий на горную обезьяну Цунь Гуан.
– Пойдём поскорее к матушке моей, – сказал он Чжу Люцзы. – Она уже нам и стол накрыла.
Люцзы расплатился за еду и выпивку, после чего – к вящей радости Брикабрея – вышел из трактира вслед за хвостатым Цунь Гуаном.
«Вот как. Видать, родичи тут живут у обезьяны этой, – отметил колдун. – Нечего здесь мне задерживаться, коли так».
На следующее же утро Брикабрей покинул город со всей прытью. За ним последовал и лисёнок Дзин.
Убравшись подальше, колдун недолгое время путешествовал по Итаюинду в поисках волшебных вещей. К его сожалению, ни одной даже самой бледной тени волшебства ему больше не попадалось. Брикабрей начал сомневаться, стоило ли ему вообще отправляться на другой край Вечного моря и была ли у Тёмного Владыки для него какая-то работа.
«Всё это Люпин, – размышлял колдун, усевшись в придорожном трактире. – Бинь Лю то есть. Приехал сюда и сразу имя поменял. Вот ему и везёт потому. А меня подговорил с ним ехать, чтобы удачу мою присвоить». Брикабрея осенило. «Вот в чём всё дело! – догадался он. – Это Бинь Лю меня заколдовал на неудачу».
Перевалив так со своей больной головы груз на здоровую, колдун задумался. «Что же мне тогда делать? Здесь у меня удача без дна, и верх у неё запаян. Надо возвращаться в Иурасиу, вот и всё. А Бинь Лю без меня тут пусть мыкается. Посмотрим, как ему запоётся, когда у меня он больше удачу не сможет красть!»
Тут на плечо Брикабрея легла рука.
– Кого я вижу! – услышал колдун хриплый голос.
Брикабрей поднял глаза и увидел перед собой ненавистного Бинь Лю, на которого он только что в мыслях перевесил всевозможных ядовитых ужей. Бинь Лю по-прежнему носил обличье престарелого костлявого даоса.
Толстый колдун попытался выскользнуть из-под руки Бинь Лю, но тот побега не допустил.
– Нашлись добрые люди всё же, – сказал он, – освободили тебя. Давай-ка потолкуем.
С такими словами Бинь Лю задвинул Брикабрея в угол и уселся рядом.
– Ну, чем занимаешься тут, рассказывай! – сказал он.
– Почём тебе рассказывать, – путано ответил Брикабрей. – Опять удачу мою своруешь.
– Какую твою удачу? – не понял Бинь Лю.
– Такую! – злобно сказал Брикабрей. – Не везёт мне никак, а ещё ты всё время на пути попадаешься. Добыл ты ожерелье моё?
– Твоё? – засмеялся Бинь Лю. – Когда ж оно твоим-то стало? Когда ты кого-то на дороге обокрал?
– А твоё, что ли? – огрызнулся толстый колдун. – Сам-то ты меня избил и привязанного бросил.
– Тут не поспоришь, – согласился поддельный даос. – Но и меня удача подвела. Ушло от меня ожерелье.
Тут Брикабрея настиг жуткий хохот. Он согнулся вдвое, схватившись за стену, и принялся хохотать. Сквозь смех он проговорил:
– Великий колдун какой, а провела тебя горная обезьяна! Скажи ведь, всё это их дело? Толстяка с обезьяной да монахов. Как же они тебя вокруг носа обвели?
